По «Политии», падение монархии и переход к аристократии совершается медленно, с необыкновенной последовательностью: архонт, первоначально менее важное лицо, занимавшее третье место, постепенно возвышается до положения первенствующего, становится выше не только полемарха, но и самого басилевса, советником и помощником которого он, может быть, первоначально был, а басилевс из монарха превращается во второстепенное лицо, во второго архонта, заведующего преимущественно делами культа. Формальной отмены царской власти тут нет: это — эволюция, а не революция.

Затем постепенно демократия занимает место аристократии. Многое из того, что приписывалось Солону и считалось нововведением, по «Политии» оказывается существовавшим и до него. Тиран Писистрат во многом является продолжателем и даже завершителем дела Солона, а в истории внешнего могущества Афин — предшественником вождей демократии V в.

Клисфенова реформа является дальнейшим развитием принципов, которые в зачатке существовали и раньше. Постепенно совершается демократизация Афин после Клисфена; в последующем строе Афин сохраняются пережитки старого, как, например, двойной жребий и т. п.; постепенно открывается доступ к должностям для низших классов. Сам Перикл оказывается вовсе не таким новатором, каким его иногда изображали (например, ).

В целом, «Полития» ясно показывает, что афинская демократия была чисто народным созданием, а не результатом честолюбия и интриг отдельных личностей. В этом раскрытии постепенности, органичности развития афинского строя состоит общее значение открытого памятника.

Кроме того, «Афинская полития» дала ряд новых фактов и пролила свет на многие вопросы, особенно в первой, исторической части (вторая часть содержит меньше нового, так как самое существенное было известно и раньше, благодаря цитатам лексикографов и других писателей древности). Таковы сообщения относительно падения царской власти в Афинах и возникновении архонтата, о смутах после Солона, о жребии, о роли совета, о нововведениях середины V века, об олигархических проектах 411 г., о соглашении демократов и сторонников Тридцати в 403 г. и т. д.

«Полития» решила спор о солоновой сисахфии и ее сущности; выяснила принцип, который лег в основание клисфенова деления на филы, триттии и демы, роль этих триттий; дала ряд хронологических дат, в том числе и дату эфиальтовой реформы ареопага. Многие моменты и подробности в истории афинской демократии она представила нам в новом виде. С её открытием многие гипотезы рушились; другие получили неожиданное подтверждение.

Правда, не все сообщения «Политии» внушают доверие; например, одно из самых интересных ее свидетельств — о драконовских законах — одни считают весьма важным, а другие — нелепостью, явным анахронизмом. Последние указывают на сходство этих законов с олигархическими проектами 411 г., причем, ввиду некоторого противоречия с остальным текстом трактата, высказывались даже предположения, что эта глава вставлена в текст «Политии» позже, самим Аристотелем (Виламовиц, В. А. Шеффер) или даже интерполятором (, В. П. Бузескул).

Влиянию Аристида, которого «Полития» выставляет вождем чистой демократии, «положившим начало тому, что Эфиальт довершил», неправильно приписывается массовое переселение граждан в город и начало содержания их на счет государства: одно лицо выставлено здесь виновником сложного процесса, и ко времени Аристида отнесено то, что характеризует периклову и последующие эпохи. Пикантный анекдот о роли Фемистокла в деле реформы ареопага (глава 25) совершенно противоречит остальным свидетельствам и хронологии.

Во многих случаях в основе сообщений «Политии» лежит источник более или менее тенденциозный и враждебный демократии, хотя в общем взгляды Аристотеля и здесь умеренны и напоминают его взгляды в «Политике». Он относится с большим сочувствием к Солону, хорошо отзывается о Писистрате (как покровителе сельского класса), враждебен, однако, Аристиду (как вождю чистой демократии), очень холоден к Периклу; лучшими политическими деятелями «после древних» называет Никия, Фукидида (Алопекского) и даже Ферамена, которого защищает от упреков в ниспровержении всех форм правления. Вообще он относится сочувственно к вождям аристократической партии, не будучи, однако, сторонником крайней олигархии; его симпатии на стороне середины.

В «Политии» встречаются иногда излишние, мелкие подробности и отсутствуют более важные сведения. Несмотря на все это, с её открытием изучение внутренней истории Афин вступило в новый фазис; историю афинской демократии пришлось во многом переделывать, некоторые научные труды по этой тематике, вышедшие в свет до 1891 г., сразу оказались устаревшими.