ЛИТЕРАТУРА / КНИГИ

Французская литература


В стороне от двора Артура происходит действие только в одном знаменитом романе о Тристане и Изольде. Отдельные эпизоды этого романа издавна служили темами бретонским лэ. В одно целое собрал их впервые Беруль. Роман Кретьена де Труа на эту тему до нас не дошёл. Только отрывки дошли до нас и из «Тристана» англо-норманнского поэта Томаса. Любовь Тристана и Изольды, как и тайная связь Ланселота и Гиневры, жены короля Артура, в глазах средневекового общества считалась высшим художественным выражением любовного идеала, а рыцари Круглого стола представлялись совершеннейшими воплощениями доблести и куртуазности.

Особую струю внесли в рыцарский идеал сказания о св. Граале. Герой их, Персеваль, воспринял ту христианскую идеализацию рыцарства, которая, под влиянием крестовых походов, наслоилась на жесты. Учение о св. Граале, с его восточным мистицизмом, сделало рыцарей служителями церкви и даже выразителями христианских добродетелей. Сказания о Граале составляют особый цикл романов, тянущийся от «Персеваля» Кретьена де Труа через его продолжателей — Гошэ, Меннесье, Жербера де Монтрейля — до Робера де Борона, которому принадлежит трилогия: «Роман о Граале», «Мерлин», «Персеваль».

За ним следуют огромные прозаические компиляции, приписываемые Вальтеру Мапу, Гасу ле Блон и Ели, называвшемуся также де Борон. В центре их стоит «Quête de st. Graal». Все отдельные эпизоды подвигов рыцарей Круглого стола сведены здесь вместе. Эта искусственная поздняя рыцарская эпопея была закончена около 1250 г., но долго ещё древние кельтские сказания о короле Артуре, кудеснике Мерлине и рыцарях Ланселоте, Тристане, Гавейне и др., вобрав в себя множество рассказов, вывезенных с Востока, подслушанных в сказках и вычитанных в старинных хрониках, продолжают тревожить воображение читателей всех национальностей и всех классов общества.

Бытовой роман

На рубеже Возрождения, когда рядом с испанскими Амадисами появляется французский Персфоре (Perceforest, XIV в.) и возникают прозаические переделки, рыцарская эпопея переходит уже в народную книгу. Тогда создаётся тот условный, не принадлежащий уже ни к какой эпохе рыцарский идеал, который глубоко засел в сознании всего человечества и влияние которого ощущается и до сих пор. Поодаль от всех указанных разновидностей рыцарских романов стоят «Роман о Розе, или Гильом из Доля» Жана Ренара и «Роман о Фиалке» Жербера де Монтрейля. Их можно было бы отнести к разряду романов с приключениями, если бы в них не содержались ещё черты совершенно своеобразные. Это — романы бытовые. Их авторы прежде всего стремились воспроизвести светские развлечения феодальной знати, причём ярко выступает тесная связь куртуазной этики с лирической поэзией. Герои этих романов изливают свои чувства в песнях наиболее известных труверов и трубадуров. Особенно тщательно подобраны здесь те рефрены, под которые рыцари и дамы водили свои торжественные хороводные танцы. Поэзия труверов и теория куртуазности выступают здесь со всей той обстановкой, среди которой они возникли.

Теория куртуазности и «Роман о Розе»

Теория куртуазности высказывалась и отвлечённо в аллегорических поэмах. Аллегоризм был обычной формой средневековых духовно-нравственных наставлений. Древний «Физиолог», переведённый несколько раз и на французский, получал всё усиливающееся аллегорически-наставительное толкование. Ришар де Фурниваль обратил мораль физиолога на любовные вопросы; так возник Bestiaire d’amour. В аллегорическом смысле понималось и Овидиевское «Искусство любви», переведённое ещё Кретьеном де Труа и переделанное Жаком из Амьена, под названием «Clef d’amour».

 


Комментарии

Добавить комментарий
Комментарий
Отправить