Созвучие внешнеполитическому курсу США

Как отмечал Tod Lindberg (редактор журнала Policy Review), концепция «конца истории» оказала большое влияние на формирование внешнеполитического курса Джорджа Буша-мл.. По выражению профессора Kenneth Anderson (jurist), «Конец истории» фактически стал «каноническим текстом» «молодых» неоконсерваторов, так как был созвучен основной цели их внешней политики — активному продвижению демократии западного стиля и свободного рынка по всему миру.

Президент фонда «Евразия» Charles W. Maynes в статье 1999 года поставил в один ряд «конец истории» и триумф рыночной экономики: «Американская внешняя политика прошлые шесть лет, по существу, была фукуямовской. И правительственные чиновники, и СМИ вслед за ним полагали, что любое правительство, которое не следует единственному пути развития, присоединится к куче пепла истории. С концом коммунизма не стало ни одной концептуальной альтернативы. Кроме того, силы глобальной экономики были непреодолимы. Экономическая реформа принесла политическую реформу. Свободная торговля, рынки и движение капитала демократизировали бы фактически каждую страну в мире».

Сам Фукуяма признавал, что его взгляды и отличия от них политики администрации Буша были довольно точно изложены исследователем Ken Jowitt, который писал: «Изначально, пусть и в неявной форме, администрация Буша подписалась под тезисом о „конце истории“, гласящим, что „остальной“ мир более или менее естественным путём сделается похожим на Запад вообще и на Соединённые Штаты в частности. События 11 сентября многое изменили. После них администрация Буша пришла к выводу, что исторический прогноз Фукуямы носит чересчур пассивный характер. Фукуяма недостаточно внимателен к рычагам исторических изменений. История, согласно заключениям администрации Буша, нуждается в сознательной организации, лидерстве и направлении. По величайшей иронии, определение администрацией Буша смены режимов как ключевого компонента её антитеррористической политики, соответствующей её стремлению к построению демократического капиталистического мира, привело к возникновению активной „ленинистской“ внешней политики взамен пассивной „марксистской“ социальной телеологии Фукуямы».

Критика и ответ на критику

Сразу после выхода из печати книга «Конец истории и последний человек» вызвала огромную волну рецензий и ответных публикаций, став одним из самых влиятельных сочинений 90-х годов XX века. «[Фрэнсис Фукуяма] придумал теорию и броскую фразу, которые превратили его в интеллектуальную рок-звезду, — писала журналистка Сара Бакстер. — Статья, напечатанная в маленьком журнале небольшим тиражом, буквально наэлектризовала весь академический мир. Его размышления вылились в книгу, ставшую глобальным бестселлером».

Отмечая причины такой популярности, некоторые исследователи указывали на совпадение места и времени публикации как на основной фактор. «Колоссальный интерес к фукуямовскому эссе имел как политические, так и культурные причины. К числу первых относится „революция“… в Восточной Европе, — писал ведущий научный сотрудник Института философии Российской академии наук, профессор В. С. Малахов. — Стремительное вытеснение марксистско-ленинской идеологии „новым мышлением“ и ещё более стремительный распад социалистического лагеря был шоком, причём для аналитиков не меньшим, чем для простых, не искушённых в политических прогнозах, граждан. В этой ситуации растерянности эссе Фукуямы как бы стянуло на себя политико-идеологический дискурс, предложив и лестную для западного рецензента экспликативную модель, и обладающую солидным суггестивным зарядом метафору, что немало способствовало „интеллектуальному“ освоению случившегося».