Если в прошлом двигательную активность психически больных ограничивали физически, сегодня её ограничивают химически, с помощью «фармакологических средств стеснения» «под видом лечения». Сас приводит статистику, согласно которой в 1900 году 67 процентов психически больных признавали выздоровевшими и освобождали в среднем через 3,9 месяца, и делает вывод, что этот результат был «гораздо лучше», чем результат, достигаемый сегодня; он аргументирует, что «доказательства положительных результатов у психиатрии отсутствуют», а доказательства её вреда многочисленны.

В первой главе книги «Освобождение посредством притеснения» Сас приводит свой обзор того, как психически больных лечили в прошлом, и рассматривает следующие вопросы:

• Почему так много людей отказываются от лечения? Если психотропные препараты действительно помогают, почему так много людей прекращают их приём? И почему так много людей не считают себя сумасшедшими, даже если психиатрия дала им такой ярлык? Сас утверждает, что психиатрические методы всегда будут оставаться спорными и сомнительными до тех пор, пока мы не можем решить, как относиться к пациентам, врачам и психиатрическим больницам.
• Являются ли пациенты дееспособными взрослыми людьми, которых надлежит считать людьми, отвечающими за свои действия, или они являются недееспособными подопечными государства, которые нуждаются в защите путём лишения их свободы?
• Являются ли психиатры в основном врачами или надзирателями?
• Являются ли психиатрические учреждения больницами или тюрьмами?

Во второй главе Сас рассматривает роль психиатра как предполагаемого защитника общества. Он указывает, что психиатры, беря на себя обязательство предупреждать об опасных безумцах и защищать как пациента, так и общество, «значительно расширяют свою власть»; на психиатров возложено обязательство предупреждать об опасности, которую представляют их пациенты, хотя ни сами психиатры, ни кто-либо иной не обладают способностью предсказывать агрессивное поведение в будущем.

Сас предлагает создать новый своеобразный правовой инструмент — психиатрическое завещание, завещание о жизни, которое защитило бы людей от психиатрических «хищнических действий». Он утверждает, что такого рода документ разъяснил бы, опосредовал и разрешил конфликт между подвергающим принуждению психиатром и подвергающимся принуждению пациентом; заставил бы юристов и психиатров подвергнуть критике и преодолеть вводящее в заблуждение смешение психической болезни, ослабления способности принимать решения и правовой недееспособности. Такого рода завещание, по мнению Саса, способствовало бы постепенному освобождению психически больного из-под психиатрической опеки и привело бы в конечном счёте к отмене психиатрического рабства; пациент и врач вместе могли бы использовать «психиатрическое завещание», чтобы превратить потенциально принудительные отношения в договорные.

По революционному утверждению Саса, фундаментальная причина существования психиатрии заключается «в создании двух категорий людей»: тех (якобы многих), кого стигматизируют как «психически больных» и подвергают принудительному психиатрическому вмешательству, и тех (якобы немногих), кого оставляют в покое. «В эпоху рабства», пишет Сас, «сама идея самоопределения раба была оскорблением для его хозяина»; в «терапевтическом государстве» PSDA (Patient Self-Determination Act, принятый Конгрессом США в 1991 году, чтобы защитить права, основанные на общем праве, и закрепить право пациентов отказаться от определённых видов лечения и вмешательства) «оскорбляет» психиатра и «изумляет его, как абсурдный». Сас считает, что психиатрия носит по сути принудительный характер, и поэтому данный документ «никогда надлежащим образом не распространялся на пациентов, которые считаются недостойными конституционных гарантий, как их считались недостойными чернокожие рабы».

В последних двух главах автор рассматривает «текущие попытки психиатрии расширить и укрепить своё господство». Одним из основных методов этого расширения, по его мнению, является амбулаторное недобровольное лечение.

Сас также упоминает, что его обвиняли в провале крупномасштабной деинституционализации психически больных, имевшей место в 1960-х и 1970-х годах, — вымысел, который распространяли его критики, состоял в том, что психиатрические больницы выбросили своих пациентов по той причине, что активисты движения антипсихиатрии объявили психическое заболевание «мифом». Он утверждает, что это обвинение настолько же несправедливо, насколько ошибочно с исторической точки зрения: реальным основанием для проведения деинституционализации было не давление движения антипсихиатрии, а экономические соображения — содержать большое количество людей в психиатрических тюрьмах стоило много денег; решением, на которое согласились политики, было «единственный хороший психически больной — это психически больной, которому вводят лекарства». Сас делает вывод о том, что, поскольку большинство специалистов по психическому здоровью и большинство представителей общественности считают, что принуждение людей принимать лекарства является лечением, проведение амбулаторного недобровольного лечения и последующее исследование его эффективности представляет собой «весьма крупный бизнес для „психиатрической индустрии“».