Исследования

• Аксёнов, Иван Александрович // Русские писатели. 1800—1917. Биографический словарь. — Т. 1: А — Г. — Москва: Большая Российская энциклопедия, 1992. — С. 41-42.
• Фельдман О. И. Аксёнов о форме и смысле «Великодушного рогоносца» // Театр. 1997. № 6. С. 172—174. То же в: Мейерхольдовский сб. Вып. 2: Мейерхольд и другие / Ред.-сост. О. М. Фельдман. М.: ОГИ, 2000. — ISBN 5-900241-20-3
• Елисеев Н. Досуги библиографа // Постскриптум: Литературный журнал. 1997. № 3 (8). — С. 281—295. (Раздел: «Кто такой А.?») — ISBN 5-901027-06-X.

Интересные факты

• 4 ноября 1920 года Аксёнов выступал как «Гражданский истец» в «Литературном суде над имажинистами»: иронизировал над стихами членов объединения, — особенно доставалось В.Шершеневичу и А.Кусикову. «А судьи кто?» — воскликнул при защите С.Есенин, парируя нападки и припомнив «Горе от ума». — И, показая пальцем на Аксёнова, у которого была большая рыжая борода, продолжал: «Кто этот гражданский истец? Есть ли у него хорошие стихи? — И громко добавил: — Ничего не сделал в поэзии этот тип, утонувший в своей рыжей бороде». Этот есенинский образ понравился публике. К вечеру Аксёнов сбрил бороду. (Вскоре, в « Литературном суде над современной поэзией» (16 ноября 1920) Аксёнов выступал экспертом совместно с С.Есениным, а на вечере «Современной поэзии» (23 ноября 1920) представлял группу футуристов совместно с В.Маяковским и С.Буданцевым.)
• В воспоминаниях о Мейерхольде «Учитель» (1946) С.Эйзенштейн воссоздал впечатления эпохи репетиций «Великодушного рогоносца» (1922):

Голубое распятие опрокинуто под лакированный треугольник «бехштейна».

Цвет. Фактура чёрного лака. Стекло. Тем не менее это не контр-рельеф. Это Мейерхольд раскинулся в прозодежде на ковре под роялем. В руках рюмка. Хитрый прищур глаза сквозь стекло. 1922 год. Слева толстые ноги Зинаиды, туго обтянутые шёлком чёрного платья. Нэп. В ногах у мастера — я. «Театральный Октябрь» на стадии «Рогоносца».

На моих ногах — калачиком — Аксёнов. Спит.

Стадия Аксенова — безбородость. Рыжая борода лопатой, развевавшаяся агрессивным стягом из-под контура древнего шлема будённовца, снята. Женат на конструктивистке Поповой. Авторе той нелепой смеси галифе и клёша голубого цвета, которую все почтительно именуют «прозодежда».

Непривычен абрис головы Аксёнова без бороды. Лицо асимметрично. Воспалённые круги глаз, когда открыты. Сейчас закрыты. И кажется, что рыжеватые остатки пуха растут прямо из костной основы лица, лишённого других покровов.

(…) Можно в тончайших подробностях восстановить в памяти, как блистательно разбирал Аксёнов «Венецианского купца», как говорил о «Варфоломеевской ярмарке» и о тройной интриге елизаветинцев.

Что говорил Мейерхольд — не запомнить

• В книге Аксёнова «Шекспир» (М., 1937), в главе «Тройственная композиция трагедии» (с. 310—311), указывает Н. И. Клейман, Эйзенштейн отчеркнул абзац, очевидно напомнивший ему лекции театроведа в ГВЫРМе:

«В своих настоящих трагедиях, серия которых откроется „Гамлетом“, Шекспир неизменно излагает действие в противопоставлении трёх героев. Один безраздельно исповедует ложный принцип (старый, феодальный или устарелый — аморалистический); другой старается овладеть средствами преодолеть веления старого мира; и третий всецело стоит на почве нового сознания. Главным образом трагедии, носителем ее конфликта является, конечно, средний герой. Его внутренняя победа над собственным противоречием сознания и развязывает трагедию, превращая, скажем, Гамлета, одолевшего в себе Лаэрта, в Фортинбраса, поднимая Макбета до Макдуфа и Отелло до Дездемоны».