ЛИТЕРАТУРА / АВТОРЫ

Мережковский, Дмитрий Сергеевич


По многочисленным свидетельствам современников, Зинаида Гиппиус тяжело переживала смерть Мережковского. «Я умерла, осталось умереть только телу», — призналась она в 1941 году.

Характер и внешность

Исследователями творчества Д. С. Мережковского отмечалось, что во многом основные качества его личности сложились в детстве, под влиянием разнообразных домашних факторов, главным из которых был продолжительный внутренний конфликт с отцом.

Дмитрий Мережковский в детстве был «крайне возбудимым, впечатлительным мальчиком, болезненным и хрупким». Внешность он унаследовал от отца: невысокий рост, хрупкое телосложение, неправильные черты. Мальчик рано ушёл от общения с внешней средой во внутренний мир; сформирован последний был прежде всего миром литературы, к которому он рано приобщился. С детства, как отмечает Ю.Зобнин, одиночество «…обживалось им в качестве единственно комфортной формы существования». Многие мемуаристы и критики говорили о рано сложившемся «кабинетном характере» личности Д. С. Мережковского.

Если верить А. Белому, другу юности Мережковского, последний был холодным, рассудочным человеком и работал только «от головы», по «выстрелу пушки сверяя свой рабочий режим». Мережковского обвиняли в сухом интеллектуализме, холодности, схематизме, «головном» характере творчества, в отрешенности от «живой жизни» во имя культурно-мифологических «химер». При этом многих озадачивало очевидное противоречие между «рассудочностью» творчества писателя и буйством скрытых страстей. Александр Блок о романе Мережковского «Александр I» писал в дневнике: «Писатель, который никого никогда не любил по-человечески, — а волнует. Брезгливый, рассудочный, недобрый, подозрительный даже к историческим лицам, сам себя повторяет, а тревожит. Скучает безумно, так же как и его Александр I в кабинете, — а красота местами неслыханная…».

Похожую мысль высказывал В. В. Розанов. Толкуя писательский дар Мережковского как умение «набивать пустоту» (мыслями, чувствами и т. д.) он заключал: «О, как страшно ничего не любить, ничего не ненавидеть, все знать, много читать, постоянно читать и наконец, к последнему несчастию, — вечно писать, то есть вечно записывать свою пустоту и увековечивать то, что для всякого есть достаточное горе, если даже и сознается только в себе».

Мережковский, как вспоминали современники, мог быть сильным и опасным противником в любой дискуссии. Он обладал редким ораторским даром; «говорил, как бы думая вслух — спокойным, всем слышным голосом, почти не делая жестов» и умел вовремя бросать убийственные для оппонента реплики.

Г. Адамович, хорошо знавший Мережковского в эмиграции, писал о безотчетной непримиримости последнего ко всякому проявлению русского дружеского «панибратства», даже самого невинного: «…Наши отечественные рубахи-парни и души нараспашку всех типов неизменно шарахались от него, как от огня». При этом он притягивал людей: «Никого он не 'занимал', не 'развлекал': он просто говорил весело, живо, интересно — об интересном. Это останавливало даже тех, кто ничем интересным не интересовался»", — вспоминала З.Гиппиус.

Основными чертами характера Мережковского, сформировавшими его писательский стиль и отношение к делу, были чрезвычайная скрупулёзность и дотошность; «европеизм» и «кабинетность» таланта. «Ко всякой задуманной работе он относился с серьезностью, я бы сказала, учёного. Он исследовал предмет, свою тему, со всей возможной широтой, и эрудиция его была довольно замечательна», — вспоминала З.Гиппиус в книге «Дмитрий Мережковский», опубликованной в 1951 году.

 


Комментарии

Добавить комментарий
Комментарий
Отправить