Место в истории русской литературы

В силу обстоятельств Варваре Петровне Победоносцевой посчастливилось оказаться при рождении в России такого значительного для XXI века жанра, как дамская проза и дамская публицистика. У истоков же этого важного для дам начинания оказался грузинский по происхождению князь П.И.Шаликов. В предшествующем, XVIII веке идея организовать дамское чтение свелась к двум попыткам выпуска журналов мод (в 1779 году Новиков и в 1791 году Окороков), причём обе были неудачными: журналы просуществовали только год. Князь Шаликов же в начале XIX века нацелился на аудиторию, которая в силу низкой социализации и не всегда высокой образованности могла показалаться ещё более узкой и малоперспективной. Однако, подхваченный эйфорией ожиданий от образовательных реформ, начатых Александром I, князь Шаликов верил, что число женщин читающих неизбежно возрастёт. И что рано или поздно среди них появятся женщины, переводящие с иностранных языков, и, наконец, женщины, пишушие сами для таких же как они.

Первый его опыт, предпринятый совместно с М.Н.Макаровым (главный редактор), С.И.Крюковым и И. В. Смирновым (скрытым под псевдонимом С–ъ), также был неудачен: выпущенный ими в 1804 году «Журнал для милых» не был продолжен на следующий год. Их надежда, выраженная в обращении к читательницам: «Ежели сверх чаяния огонь в каминах погаснет, то пылкое воображение наших сочинителей и сочинительниц согреет нас… Будем мыслить только, чтобы угодить прекрасному полу», оказалась преждевременной.

Двадцать лет спустя князь Шаликов вернулся к идее своей юности. Выйдя в отставку, в 1823 году он единолично взял на себя выпуск нового издания, назвав его непритязательно, но по-солдатски прямо: «Дамский журнал». Это издание прожило одиннадцать лет. И хотя в круг его постоянных авторов входили такие маститые мужи, как В.Л.Пушкин, Д.П.Шелехов, М.М.Кобозев, С.Д.Нечаев, «Дамский журнал» Шаликова зарезервировал место и для женского литературного творчества. Наряду с переводами, на его страницах появились и первые строки начинающих русских переводчиц и писательниц. В их числе — и Варвара Победоносцева.

Имена Варвары Петровны Победоносцевой и её брата Сергея, также вписавшего себя в историю русской литературы XIX века, вновь вспомянутые и введённые в научный оборот в XXI веке, имеют значимость не только для литературоведов.

Особенную значимость эти личности, а также их архивы, приобретают для учёных в связи с расчисткой от конъюнктурных наслоений фигуры в исторических оценках их младшего брата — всесильного Константина Петровича Победоносцева.

Некоторые критические оценки литературно-публицистического творчества последнего фокусируют внимание на обширных заимствованиях «чужих» идей, мнений. Однако уже при поверхностном сопоставлении как литераторов и самого Константина Петровича, и его брата с сестрой, и, наконец, их отца налицо тождественность их профессионального стереотипа.

Освоение литературы на том или ином иностранном языке для каждого из Победоносцевых не ограничивалось только прочтением.

Отложив наиболее понравившуюся книгу, они находят время и силы взяться за достаточно утомительный труд по её литературному переводу на русский язык. В силу социального положения Победоносцевых за этим не стоит потребность заработать на кусок хлеба. Публикация переводов чужих, но созвучных собственным мыслей — это ещё и способ проведения в массы собственных мыслей и идей. Но и на этом Победоносцевы не останавливались: за переводом чужих книг каждый из них рано или поздно переходил к написанию и изданию собственных публицистических или литературных произведений.

И если при этом иногда заимствовались те или иные мысли из ранее прочитанных авторами книг, в рамках литературной этики XVIII–XIX века это было столь же допустимо, как и сюжетные заимствования Крылова у Эзопа и Лафонтена.