Последние годы

После перехода «Дела» в другие руки, Шелгунов прекратил в нём сотрудничество. Литературная деятельность Шелгунова в восьмидесятых годах носит иной характер. С грустью Ш. смотрел на появление на исторической сцене «восьмидесятников»; оставаясь верным идеям шестидесятых годов, он из публициста-пропагандиста превратился в обозревателя русской жизни. С 1885 т. он начал работать в «Русской Мысли»; здесь ежемесячно появлялись его «Очерки русской жизни», пользовавшиеся большим успехом у читателей. Мнения Шелгунова в это время приобрели высокий нравственный авторитет; к его голосу прислушивались с особенным вниманием, как к голосу человека, много испытавшего и сохранившего непреклонную верность убеждениям своей молодости. В «Русской Мысли» появились и очень ценные воспоминания Шелгунова о шестидесятых годах и их представителях («Русская Мысль», 1885, кн. X, XI и XII, 1886, кн. I и III; в тексте «воспоминаний», перепечатанных в «Собрании сочинений», сделаны значительные сокращения). Скончался Шелгунов 12 апреля 1891 г.; на похоронах его обнаружилось то сочувствие, которое он возбуждал среди молодежи. В 1872 г. появились три тома «Сочинений Ш.»; в 1890 г. Павленков издал «Сочинения Ш.» в двух томах; в 1895 г. О. Н. Попова переиздала «Сочинения» тоже в двух томах, но с иным распределением материала; в добавление к ним были отдельным томом изданы «Очерки русской жизни» (СПб., 1895). В этих книгах собрано далеко не все, что написано Ш. в течение продолжительной его деятельности в «Русском Слове» и «Деле».

Значение деятельности

Перечитывая статьи Шелгунова, современный читатель находит много слишком известного и не требующего доказательств; но не следует забывать, что только благодаря деятельности Шелгунова и его современников эти «бессмертные идеи» вошли в общественное сознание. Шелгунов уступал в даровании таким блестящим представителям его эпохи, как Писарев, но, обладая серьёзным образованием, очень хорошо исполнял то дело, которое выпало на его долю и к которому можно применить широкий термин «распространение знания». Шелгунов писал по самым разнообразным вопросам: его статьи в собрании его сочинений распределяются на исторические, общественно-педагогические, социально-экономические и критические. Эти рубрики все-таки ещё не выражают всего разнообразия тем Шелгунова. Он писал только тогда, когда чувствовал, что статья его нужна. Он написал популярный очерк по русской истории до Петра Великого, потому что встретил одного капитан-лейтенанта, который не знал, кто такой Степан Разин. Он напечатал статью «Женское безделье», потому что увидел, что русской женщине неизвестны самые простые экономические понятия, с которыми нельзя познакомиться из романов и повестей — единственного чтения женщин. Характерной особенностью Шелгунова, как публициста шестидесятых годов, является вера в силу знания: нужно только понять, узнать причины явления — дальше процесс претворения знания в дело пойдет сам собой.

Эта вера в активную силу знания напоминает воззрения Сократа (см. «Убыточность незнания»). Представления о силе знания создают некоторую неясность в мнениях Шелгунова о сущности исторического процесса: с одной стороны, он только в социально-экономических условиях усматривает источник политической и юридической власти, с другой — видит основу всей цивилизации в улучшении человеческих способностей. Отводя огромное значение экономическим отношениям, Шелгунов все-таки утверждал, что единственный элемент прогресса есть свободная личность, развившаяся в свободном общежитии. Впрочем, Шелгунов не был теоретиком; другие его современники взяли на себя теоретическое оправдание основных идей движения 1860-х гг. Довольно распространено мнение, что Шелгунов, «не внося в работу 60-х годов каких-нибудь своих резких индивидуальных черт, впитал в себя весь дух своего времени» (слова А. М. Скабичевского). В 1903 г. в «Русской Мысли» (июнь) появился весьма интересный для характеристики Шелгунова последний из «Очерков русской жизни», вызванный упомянутой формулой и посвященный самоопределению. Шелгунов находит, что подобная характеристика его личности может вызвать недоразумения, и указывает, что именно совокупность особенностей, присущих деятелю 60-х годов, и составляет его резкую индивидуальность. Оставаясь верным хранителем традиций своего времени, Шелгунов в последние годы жизни по общественно-практическому содержанию и направлению своей мысли явился как бы провозвестником общественного течения девяностых годов. Его роднит с этим течением сочетание широкого общественного идеализма с трезвым практическим пониманием деятельности (см. «Мир Божий», 1901, 6).