Выборы депутатов во Всероссийское Учредительное собрание должны были пройти в Малороссии 26—28 ноября (9—11 декабря). Внепартийный блок русских избирателей во главе с Шульгиным пошёл на выборы с прежними лозунгами, добавив требование «прекращения социалистических опытов». В этот раз борьба была нелёгкой и неравной — во время попытки большевиков захватить власть в Киеве сначала Центральная рада, а затем Совет рабочих и солдатских депутатов реквизировали типографию «Киевлянина». Блок Шульгина (Список № 8) остался без возможности вести предвыборную борьбу. Издание газеты смогли возобновить только ноябряа. Но и в этих условиях блок Шульгина по Киеву смог получить второй результат — за него проголосовало 36 268 человек (20,5 % голосов, тогда как за социалистов всех оттенков — 25,6%, за большевиков — 16,8%). Однако по всему Киевскому избирательному округу блок набрал всего лишь 48 758 голосов (социалисты — более миллиона, большевики — 90 тысяч). В Учредительное собрание блок Шульгина не прошёл.

Захват власти на Украине Центральной радой Шульгин назвал «украинской оккупацией…» края, «преддверием оккупации австрийской». Тогда же прошли выборы в Украинское Учредительное собрание, которое так никогда и не было созвано. Блок Шульгина шёл на выборы, чтобы заявить, кроме упомянутых выше лозунгов, что «русские люди… останутся верными России до конца». Интерес избирателей был ниже, чем к всероссийским выборам. Блоку Шульгина, который выдвинул своих кандидатов во всех малороссийских губерниях и городе Киеве, удалось достичь крупной победы — на киевских выборах блок опередил как самих украинцев, так и большевиков, а Шульгин стал единственным представителем от города Киева, избранным в Украинское Учредительное собрание.

После занятия Киева советскими отрядами М. А. Муравьёва в январе 1918 года Шульгин был арестован, но перед уходом большевиков из Киева освобождён. Впоследствии, на допросе в Лубянке, он объяснил своё освобождение так: «У меня создалось впечатление, что к моему освобождению имел отношение Пятаков», но исследователи полагали, что заслуга в освобождении принадлежала городской думе. Когда в феврале в Киев вошли германские войска, Шульгин, обращаясь к ним, написал в номере «Киевлянина» от февраляа в передовой статье, после чего закрыл свою газету в знак протеста: начало цитатыЕсть положения, в которых нельзя не погибнуть. Нет положения, из которого нельзя было бы выйти с честью.… Так как мы немцев не звали, то мы не хотим пользоваться благами относительного спокойствия и некоторой политической свободы, которые немцы нам принесли. Мы на это не имеем права… Мы — ваши враги. Мы можем быть вашими военнопленными, но вашими друзьями мы не будем до тех пор, пока идёт война.

Статья была замечена всеми политическими кругами и, по утверждениям Шульгина, произвела «эффект разорвавшейся бомбы». Сразу же после её опубликования домой к Шульгину, по его же словам, явился французский военный агент Эмиль Энно, находившийся в Киеве, в том числе с тайной миссией от французской разведки, и от имени Франции и союзников поблагодарил Шульгина за проявленную чёткую союзническую позицию. Несколько позже этот же самый Эмиль Энно был назначен военным представителем Франции в Одессе, где на протяжении зимы 1918—1919 годов работал совместно с Шульгиным по организации интервенции Франции на Юге России и созданию на освобождённых от большевиков территориях южно-русских правительственных структур.