Сам Анатолий так описывал происходившее: «Это был скорее не распад — я просто отпустил всех на каникулы. До сих пор у нас была очень интенсивная гастрольная деятельность, и просто надоело видеть одни и те же лица. Да и от моей физиономии всех уже тошнило! И как раз музыканты группы „Шах“ предложили съездить вместе с ними в Венгрию, Чехословакию и ещё куда-то. Я согласился. Но четко знал, что группа будет revival. Просто надо было оказаться в нужное время в нужном месте. У „тяжелой“ музыки очередной циклический кризис, сильнее всех, кстати, ударивший по нам. Из-за того, что „хэви“ у нас в зародышевом состоянии (три года — разве это возраст?), слабенький ещё, неокрепший, несамостоятельный…»

После распада «Чёрного обелиска» Крупнов ушёл в группу «Шах», игравшую в необычном для Крупнова стиле трэш-метал, с которой объездил ряд европейских стран, а в Германии записал альбом «Beware». Вскоре после возвращения в СССР, в 1990 Крупнов, Алексеев и гитарист Василий Билошицкий решили воссоздать «Чёрный обелиск».

Группа в начале 90-х

Возродившаяся группа снова набрала популярность, возобновила активную гастрольную деятельность, выпустила четыре новых альбома. Однако на волне угасания коммерческого интереса к тяжёлому року в России Крупнов разочаровывается в «Чёрном Обелиске». С 1993 года он начал сотрудничать с более успешной и популярной группой «Неприкасаемые» Гарика Сукачева. С конца 1994 года «Чёрный обелиск» практически сворачивает концертную деятельность. К алкоголизму Крупнова, по мере того, как он все больше погружался в «серьёзную» музыкальную богему, добавляется пристрастие к наркотикам. К концу 1995 года «Чёрный обелиск» окончательно распадается.

Пристрастие к наркотикам муссировалось самим Крупновым в передаче «Акулы пера» телеканала «ТВ-6». Авторы рассчитывали на тот же эффект, что произвел Юл Бриннер, заявивший перед смертью, что его болезнь рака и грядущая смерть вызваны курением, ведь он не мог остановиться. Но после его смерти количество бросивших курить многократно выросло. Крупнов умирать не собирался, но охотно притворился бывшим наркоманом, и дал проникновенную отповедь, чтобы удержать будущих возможных жертв и дать надежду решившим завязать.

Крупнов так объяснял факт того, почему сотрудничество с Юрием Шевчуком у него не сложилось: «Ну, во-первых, для того, чтобы играть в „ДДТ“, мне необходимо было переехать жить в Питер. А я не очень люблю этот город. Он для меня какой-то холодный, строгий очень. А я веселье и оттяг люблю. В этом плане Москва для меня — идеальное место. Ну, а во-вторых, не все там у меня сложилось. Немного не так все оказалось, как я себе представлял. Да и Юра Шевчук наше сотрудничество по-другому видел…» А вот как сам Шевчук вспоминал об этом времени: «Толик произвёл на меня неизгладимое впечатление. Совершенно потрясающий человек! С ним всегда было комфортно. А уж когда он начинал играть… Все просто открывали рты и смотрели на него, опустив руки.» Однако союз музыкантов не стал мертворождённым. Анатолий принял участие в аранжировках музыкального материала для альбома «Это всё…». Особенно влияние Крупнова заметно в партии бас-гитары на песне «Агидель (Белая река)» и коде композиции «Жизнь на месте».

После «Чёрного обелиска»

Крупнов сотрудничал с «Неприкасаемыми» до конца 1996 года — с его участием записаны альбомы «Брёл, брёл, брёл…» и «Города, где после дождя дымится асфальт». С гитаристом Дмитрием Варшавчиком и ударником Александром Митрофановым из «Неприкасаемых» он проводит несколько концертов в ночных клубах и на закрытых вечеринках.